Настоящее, 7

Ариекаи игнорировали любые попытки войти с ними в контакт. В те часы изоляции я не раз подумывала позвонить КелВин или Скайлу и потребовать информации: из всех моих знакомых именно они должны были хоть что-нибудь знать. И останавливала меня не возникшая между нами вражда, а убеждённость в том, что ни упрёками, ни угрозами из них ничего не вытащишь.

В Послограде стояла весна, и холодная погода располагала к безделью. С верхних этажей посольства я наблюдала крыши хозяйского города, их зверокорабли и моргающие постройки. Что-то менялось. Цвет или его отсутствие, движение, паралич.

Корвид поднялся с взлётной площадки посольства, прочертил небо в направлении городского воздушного пространства, повертелся в нём, медля то тут то там в поисках места для посадки; ничего не нашёл, вернулся. Бывшие на его борту послы наверняка посылали сообщения вниз, к домам-телам, над которыми они пролетали, но безрезультатно.

Наверное, многие послоградцы ещё не знали, что что-то пошло не так. Официальная пресса демонстрировала лояльность или непрофессионализм. Но на той вечеринке было много приглашённых, и слухи расползались.

Солнце по-прежнему всходило, в магазинах продавали товары, а люди ходили на работу. Катастрофа была медленной.

Я набрала номер, вытащенный Эрсуль из недавно и неаккуратно усовершенствованной сети, который, по её словам, принадлежал Эзу. Он — или тот, кому на самом деле принадлежал этот номер, — не отвечал. Матерясь беспрерывно, но настолько тихо, насколько я могла себя заставить, я снова набрала комбинацию цифр, и снова без результата.

Позже я узнала, что в тот день послы, отчаявшись, пошли в город пешком. Пары отчаянных двойников приставали к встреченным на улицах Хозяевам, обращались к ним на Языке через передатчики шлемов-эоли и получали вежливые не-ответы, или непонимание, или бесполезные сообщения о катастрофе.

Кто-то подошёл к моему дому. Я открыла дверь и увидела Ра, который стоял прямо у меня на пороге. Я молча смотрела на него несколько долгих секунд.

— Похоже, ты удивлена, — сказал он.

— Мягко говоря, — ответила я. И сделала шаг в сторону, давая ему дорогу. Ра то и дело вытаскивал телефон, как будто хотел его выключить, но так и не решился.

— Тебе должны позвонить? — спросила я.

— Только Уайат, — ответил он.

— Правда? И больше никто? А как же послы? Разве за тобой не следят?

— Как твои дела? — сказал он. — Я тут думал… — Мы уже давно сидели на стульях, лицом друг к другу. Время от времени Ра бросал взгляд через плечо, себе за спину. Но там не было ничего, кроме стены.

— А где Эз? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Вышел.

— Разве вам не положено быть вместе? — Он снова пожал плечами. — В посольстве? Слушай, Ра, как тебе вообще удалось выйти? Я думала, они держат тебя взаперти. — Будь я начальником, я бы посадила ЭзРа в камеру и день и ночь не спускала с них глаз, чтобы привести ситуацию в норму или, по крайней мере, взять её под контроль. Может, они пытались. Но если Ра говорил правду, значит, обоим новым послам удалось смыться.

— Ну да, — сказал он. — Ты же знаешь. Охота пуще неволи. Я просто думал… Пришлось расколоться. — Я нехотя рассмеялась. Без истории тут наверняка не обошлось.

— Ладно, — сказала я, наконец. — Как тебе нравится наш городок?

Тут настала его очередь смеяться.

— Господи Иисусе, — сказал он. Как будто увидел что-то неожиданное и приятное.

Снаружи кричали чайки. Они кружили над крышами, то и дело устремляясь к морю, которое сверкало в нескольких километрах отсюда, но каждый раз их отбрасывали назад скульптурные ветра и дыхание эоли. Очень редко какой-нибудь одной чайке удавалось вырваться наружу, в настоящий воздух планеты, где она и умирала.

— Ты должна мне помочь, — сказал он. — Мне надо знать, что происходит.

— Ты что, шутишь? — сказала я. — Что мне, по-твоему, известно? Господи Иисусе, вот где комедия ошибок. Что я, бога ради, пытаюсь, по-твоему, выведать? Зачем ты пришёл ко мне?

— Я говорил со всеми с той вечеринки, кого только смог найти…

— Не очень-то ты, наверное, старался, раз только что добрался до меня…

— Я имею в виду, со всеми служителями и людьми из посольства. Самые большие шишки вообще со мной не разговаривали, а остальные… Один или двое отослали меня к тебе.

— Не знаю, с чего вдруг. Я думала, раз ты был в центре всего этого, то ты…

— Если кто-нибудь из начальства и знает, что происходит, то мне они не говорят. Нам не говорят. А те, другие, они просто… Они говорят, что ты знаешь нужных людей, Ависа. Знаешь послов. И они тебе всё рассказывают.

Я покачала головой.

— Сплошное бахвальство, — вздохнула я. — А ты решил пойти кружным путём и разузнать что-нибудь через меня? Они говорят так только потому, что я иммерлётчица. И ещё потому, что я спала с КелВин, недолго. Не месяцами. Здешними месяцами, не бременскими. Мой собственный чёртов муж-иностранец знает больше меня, но он со мной не разговаривает. — Я уставилась на него. — И ты всерьёз хочешь мне сказать, что понятия не имеешь о том, что происходит? Уайат знает, что ты здесь?

— Нет. Он помог мне ускользнуть, но… И Эз не знает. Их это не касается. — Он прикусил губу. — Ну, то есть официально, конечно, касается. Я хотел сказать… я просто хотел… — Помолчав, Ра посмотрел мне в глаза. Встал. — Слушай, — сказал он, внезапно успокаиваясь. — Я должен узнать, что происходит. Уайат меньше чем бесполезен. Эз пытается извлечь выгоду из своего положения. Посмотрим, куда это его заведёт. А у тебя, я слышал, есть знакомые, которые могут быть в курсе. — В тот миг он перестал быть бесплатным приложением к Эзу, а стал офицером, чиновником колониальной державы.

— Расскажи мне, — сказал он, наконец. — Всё, что ты знаешь. Всё, что происходило в последнее время. Всё, что ты слышала, подозревала, всё.

Хозяева тогда уже вернулись. Два дня прошли в молчании, а на третий они появились в посольстве, целым отрядом тяжеловесов протопав по взлётно-посадочной площадке.

— Их было, по крайней мере, сорок, — сказал он. — Один Господь знает, как они все влезли в эту свою летающую посудину. Им нужен был я и Эз.

По его словам, ариекаи едва реагировали на вопросы и приветствия послов. Непрерывно твердя одно и то же, они непривычно грубо требовали, чтобы им дали поговорить с ЭзРа.

— Я к этому готовился, — сказал Ра. — Я изучал их самих, учил их Язык. Ты видела ту первую группу, которой нас представили на празднике? Они вели себя ненормально, не так ли? Я сразу это понял. Эти были такие же, только ещё хуже. Они были… взбудоражены. Несли какую-то чепуху. Я был уже там, но тут пришёл Эз, и они нас узнали. Начали говорить: «Пожалуйста, добрый вечер, посол ЭзРа, пожалуйста, пожалуйста, да». Что-то в этом роде.

Кто-то из остальных — вроде твоих друзей КелВин — пытались преградить нам путь. Сказать нам «нет». Мы и так уже слишком много наговорили. — Он покачал головой. — А Хозяева всё напирали и напирали. Нам некуда было отступать, а они были такие огромные. Такое чувство… в общем, мы просто… открыли рты и заговорили на Языке. Эз и я. Мы сказали им добрый вечер. Сказали, что это для нас честь. А когда мы…

Когда они заговорили, произошло то же, что в первый раз, только толпа была больше. Можно было найти телерепортаж или голограмму — там наверняка были осокамеры — но Ра описал мне происшествие, и я всё представила с его слов. Толпа Хозяев застыла; некоторые зашатались; может быть, даже попадали, давя друг друга панцирями. Шум, двойные вопли ариекайского горя, превращаясь во что-то незнакомое, наполнили воздух. Неужели они упали в обморок? Их голоса взмывали вверх и стремительно падали, сложно перекликаясь с голосами ЭзРа.

— Мы пытались продолжать, — сказал Ра. — Старались не останавливаться. Но, в конце концов, Эз просто иссяк. Тогда и я тоже умолк. — Когда они кончили говорить, передний Хозяин выпустил отростки глаз и, изогнув их назад, к остальным, не оборачиваясь, бросил: